Байрон, ты у нас одна такая)))




Нет, я не Байрон, я другой,

Еще неведомый избранник,

Как он, гонимый миром странник,

Но только с русскою душой.

Я раньше начал, кончу ране,

Мой ум не много совершит;

В душе моей, как в океане,

Надежд разбитых груз лежит.

Кто может, океан угрюмый,

Твои изведать тайны? Кто

Толпе мои расскажет думы?

Я — или бог — или никто!






Я отвечал, что много есть людей, говорящих то же самое; что есть,

вероятно, и такие, которые говорят правду; что, впрочем, разочарование, как

все моды, начав с высших слоев общества, спустилось к низшим, которые его

донашивают, и что нынче те, которые больше всех и в самом деле скучают,

стараются скрыть это несчастье, как порок. Штабс-капитан не понял этих

тонкостей, покачал головою и улыбнулся лукаво:

- А все, чай, французы ввели моду скучать?

- Нет, Англичане.

- А-га, вот что!.. - отвечал он, - да ведь они всегда были отъявленные

пьяницы!

Я невольно вспомнил об одной московской барыне, которая утверждала, что

Байрон был больше ничего, как пьяница. Впрочем, замечание штабс-пакитана

было извинительнее: чтоб воздерживаться от вина, он, конечно, старался

уверять себя, что все в мире несчастия происходят от пьянства.







Михаил Юрьевич Лермонтов